УСТАВ или КУЛЬТУРА?

Я служил в армии в странное время: присягал СССР, увольнялся из армии РФ. У меня была головокружительная карьера, которая ранее была возможна только во времена Великой Отечественной. Для армии то время было страшным. Младший офицерский состав уходил из армии полками.

За 1,5 года службы из рядового солдата я стал командиром взвода. Это офицерская должность. Такого не могло быть, но… Время было такое. Полистать мой военный билет, увидеть скорость, с которой мне присваивали звания и повышали в должности… Выводы в голову приходят нелицеприятные: или генеральский внук или… Вариантов много.

Войска, в которых я служил – элитные. Нас кормили красной рыбой, когда в стране прилавки были голыми. И я ненавижу армию. Ненавижу ее всей душой. Меня «повышали» и одновременно ломали и гнули. Я сопротивлялся.

На одном из сержантских собраний (часть у нас была уставная, никакой дедовщины) комбат распекал сержантов. Я не сводил с него глаз.
– Леонкин, ты в «гляделки» со мной играешь? – спросил комбат.
– Нет, товарищи майор. Я вас внимательно слушаю.
– Леонкин, на каждую хитрую жопу есть х… с винтом.
Мне бы промолчать, но как-то само выскочило: «На каждый х… с винтом есть жопа с лабиринтом».

Думал – разжалуют. Результат оказался неожиданным. Полгода не выпускали из части. А в нашей части женатых в приезды жен отпускали в увольнение на ночь. Три месяца – в наряды через сутки дежурным по роте. Параллельно за эти полгода из младшего сержанта превратился в старшего сержанта. Для меня – полное отсутствие логики.

Три дня начальник штаба батальона листал устав, чтобы доказать мне, что солдат не имеет права носить обручальное кольцо. Не нашел. Он бы сразу спросил меня – я ведь две недели перед этим устав штудировал. В итоге я ходил с кольцом.

У меня в сейфе стояла бутылка красного вина, которая была вписана в опись. Закупоренная. И по уставу это не запрещено. Меня два года заставляли изучать устав, и я отвечал знанием устава.

В день увольнения в запас комбат сказал, что за два года из меня не получилось хорошего солдата. Это был комплимент высшего порядка. Я боролся в армии за выживание.

С чем я боролся в армии? В армии убивают личность. Не надо думать – надо выполнять приказ. Масса серо-зеленая, готовая в едином порыве броситься исполнять. Весь быт, вся суть армии, в которой я служил, стирали человека, уничтожали личность.

Но как легок этот путь. Запретить, потому что нельзя. Делай, как положено. Я лучше знаю, как надо. Почему так просто, внутренне органично было противостоять этому в армии, и так сложно не скатываться в такое поведение самому, в своей семье?

Столько лет прошло, чтобы понять, в чем дело. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
Я несу ответственность за свою семью. Так соблазнительно подчинить семью своей воле, своей логике, своим правилам. Пусть делают так, как я считаю нужным и важным. Это проще. Это предсказуемо. Это безопасно.

Но это ровно то, чему я противостоял в армии. Такое поведение стирает личности других.
Если я веду себя так, то я уничтожаю инициативу и научаю выживать. Одновременно с этим я желаю проявления инициативы. Я ее требую. Я создаю армию в семье.

Как сделать так, чтобы не забывать свой армейский опыт? Как перевести аллергию на такое отношение ко мне в аллергию на такого себя?

Культура, которая в каждой семье оттачивается годами. В которой дети живут с рождения и впитывают ее. Культура – это не отсутствие запретов. Это честность запретов. Культура – это когда может быть сложно, но слышно, слышно каждого.

У каждого ребенка я учусь. Каждый ребенок честен. Врать дети начинают, когда мы врем. Когда то, что мы ждем по отношению к себе, не даем другим.

Маленькие дети в этом уникальны. Они дают безграничную любовь и ждут того же. Они безгранично доверяют и ждут доверия. Ребенок перед тем, как получить – дает.

Они нам ничего не ДОЛЖНЫ. Они МОГУТ.

Об авторе

Олег Леонкин, детский реабилитолог, иппотерапевт, специалист по сенсорной интеграции и детскому массажу, муж и отец 5-х детей.

Уже больше 25 лет я работаю на стыке 3 наук: медицины, педагогики и психологии, из них 18 лет с “особыми детьми”.

Наблюдая за ребенком, я анализирую порядка 40 факторов, вижу этап развития, чувствую потребности ребенка и знаю о его проблемах. Слушаю родителей и верю им. Думаю, делаю выводы, соединяю и объясняю. Перевожу с детского языка на взрослый.